Мой Rock'n'Roll

Скорее всего, это 1976 год, к весне, или, самое её начало. Снега совсем немного.

Уроки в тогдашней школе #26, а ныне 1279 окончены. В классах остались дежурные, для наведения/восстановления чистоты.

Это несложно в четырнадцать лет.

Дверь заперта изнутри на швабру (намертво), парты сдвинуты, пол залит водой, окна раскрыты.

Пахнет весной.

Мы с моим напарником Ксюшей (Ксюша он только оттого, что в миру - Алексеев. Легкосчитываемое, активное «С» - Ксюша) сидим на подоконниках соседних окон, свесив в наступающую весну ноги в югославских, «пилящихся» шузах на полосатой платформе  и курим.

Тогда не было станции метро «Нахимовский проспект» и от самого проспекта до жилых массивов чуть в глубине многие шагали через школьный двор.

Сейчас там было пусто и мы с Ксюшей поплёвывали туда с высоты четвёртого этажа.

Вот показался некто и приблизившись обернулся проверенным товарищем с фамилией Гостинцев. В свете тогдашних трендов, он носил гордую погремуху Present.

Present поднял вверх свою голову с причёской Анжелы Девис и Дэна МакКаферти, и взмахнув чем-то, напоминающим маленькое квадратное крыло, крикнул в небо:

Nazareth был не новым, он был свежайшим! Это был только что отпечатанный Close Enough for Rock ’n’ Roll, тот, где на развороте альбомного конверта в зерне репортажного фото, десятки лиц фанатов плющились снаружи о окна лимузина, а внутри, на кожаном диване скалилась знаменитая шотландская четвёрка.

Sent a telegram today... - скрипел МакКаферти под купленное по дороге к Презенту красное алжирское вино, тогда отчего-то лежащее во всех отделах соседнего продуктового.

Кислота этого вина гармонировала со скрипом МакКаферти...

Тут стоит прерваться. Это не о МакКаферти, не о Nazareth и даже не о красном алжирском.

Это о весне и Rock'n'Roll, который пришёл в мою жизнь не через Good Golly, Miss Molly от Литл Ричарда (если и через Miss Molly, то от Сreedence C.R. И, всё-таки, не через неё))), а через то, что будучи некоторым апгрейдом Rock’n‘Roll, тогда называлось Hard Rock.
При посредничестве таких групп, как Led Zeppelin, Black Sabbath и Deep Purple.

И многих других. И через Nazareth, который люблю до сих пор и вожу в машине диск Loud’n’Proud, чтобы дослать его в щель, когда появляется готовность забыть про Собянина с его скучнейшими «электронными приборами видеофиксации» и немного пожить, как раньше: я, дорога, машина и Rock.

Что интересного в этой музыке, кроме самой музыки?

Дело в том, что в те годы, и у нас, и в европах не так много людей понимали английский, да ещё песенный, сленговый, как в Hard Rock.

Время The DOORS уже пришло, но расстворялось в гитарном overdrive от Hard Rock, поделившись своей психоделикой и, отчасти, текстами. The Doors оказали огромное влияние на процесс, но в середине семидесятах мы больше слушали перечисленную выше тройку монстров и, конечно, Status Quo, Queen, Nazareth,  Rolling Stones, AC/DC, Uriah Heep, UFO, Grand Funk ... (это, конечно, не всё, далеко не всё).
Мне не известно, были ли музыканты в курсе лингвистических нестыковок, но случайно, или, намеренно они делали слова не самым главным, уводя слушателя в лабиринты, такого несложного 4/4, приправленного богатством переплетения риффов и отстроенного на этом мелодизмом.

Первая волна битломании уже прошла, The Beatles нравились нам в своих поздних тяжёлых вещах и Белом Альбоме, который не может не нравиться.

When I”m 64 не канала.

Поля моих школьных тетрадей (и не только поля) покрывали фигуры узкогрудых, длинноногих, длинноволосых усатых и бородатых персонажей с гитарами, микрофонами и фантастическими ударными установками. "Качки" = When I”m 64...

Номер маленького журнала «Англия» со статьёй Роберта Палмера о Led Zeppelin передавался из рук в руки, пока не терялся, или, не расстворялся в этих руках...

В этой атмосфере, задрав голову, Present и крикнул в небо:

Можно спросить: а зачем ты это пишешь? Ты не музыкальный критик, у тебя нет слуха...

У меня есть кое-что получше. Память.

Я не хочу это забыть. Напротив, хочу, чтобы мой маленький пазл лёг в общую картинку семидесятых. Что бы не врали фантазёры ни о нас, ни о времени.

Чтобы услышали, что мы, не знаю как, но не особо напрягаясь, слушали новый Nazareth через месяц, или, меньше после его выпуска.

А ещё, я люблю и почитаю контекст. Считаю его необходимым и не люблю, когда о нём забывают, заслонив своим Я.
Это Я выросло из контекста.

Печально, что немногие это понимают. В девяностые, когда выпуск и, соответственно, оформление музыкальных CD было делом дорогим, сложным и с большими возможностями, возникающими в процессе, когда InLay мог спокойно представлять из себя целую брошюру, я многократно предлагал друзьям-музыкантам делать эти брошюры не полупустыми и полубессмысленными, а наполнять их контекстом - средой, в которой рождались их музыки: рассказами о музыке того времени, репродукциями  художников тех пор...

Увы, это не находило отклика.

Я не музыкант и слуха у меня, действительно, нет, но меня сделали таким, как я есть, в том числе и музыканты упомянутые, пусть очень боком, на этой странице.

Оттого, кроме прочего занудства, это и благодарность им.